Выход из Шатоя (окончание)
…Тяжелая артиллерия начала бить по ним, и стрельба шла в их направлении, тогда как муджахиды уже отступили, и на их позиции уже никого не было. Они были на верхушке горы, и я сказал им спуститься в правую сторону. Они спустились, и аль-хамду-лиллях, несмотря на то, что стрельба велась в их направлении, никто не пострадал.
Через некоторое время, после интенсивного ракетного обстрела, мы начали получать вести, что есть убитые и раненые. Я хотел продвинуться в сторону братьев, но не мог из-за интенсивной бомбежки.
Мне принесли раненого на лечение, затем шахида, чтобы похоронить, но мы не могли хоронить убитых. У нас не было лопат, и все что мы могли, это раскопать ножами ямы глубиной полметра. Все братья были больны и измотаны. Многие муджахиды остались верны своему завету, и около 30 раненых и 30 убитых принесли к нам после бомбежки. Наши братья Абу Аль-Валид, Якуб и Абу Зарр Аш-Шишани («Герат») тоже получили ранение.
Мы спустились в ущелье – и Аллаху известно насколько оно было глубокое – и я был удивлен тем, как измотанные братья смогли спуститься, а потом заново подняться из него. По ночам невозможно было спать из-за невыносимого холода. А днем мы не могли спать больше 30 минут. После 30 минут сна нам приходилось бегать, чтобы разогнать кровь.
Аллах предопределил для братьев, чтобы они атаковали русских утром. Они атаковали их с 15 метров, а русские боялись высунуться. Только в одной точке муджахиды перебили больше 50 кафиров. Мы уничтожили две группы десанта, в то время как российское правительство объявляло на весь мир, что лидеры муджахдов будут убиты.
После этого мы пошли дальше. У нас был русский пленный, который сбежал и привел к нам военных. Русские думали, что нас 200 или 300 человек. Мы прослушивали их переговоры по сканеру, где они говорили: «Их всего 200 или 300 человек», а затем они объявили: «У нас новости от нашего солдата, что их количество 1200 человек», этим солдатом как раз и был сбежавший пленный. Причиной, по которой он сбежал было то, что муджахиды были не в состоянии кого-либо охранять. Это была большая ошибка оставлять его в живых, надо было казнить их всех. После этого мы не могли вернуться на наши прежние позиции.
После того как мы перебили всех русских в этом бою, нас начали интенсивно бомбить и обстреливать из артиллерии и погибло много братьев. Мы передвигались большими группами. Я впервые в жизни увидел, как раненых муджахидов оставляют, а убитых не закапывают. Проблема была в том, что каждый думал, что у этого раненого или убитого есть своя группа которая о нем позаботится. Но они не знали, что люди идут каждый сам по себе, без группы. Когда я проходил — а я шёл в конце колонны — я обнаружил раненого муджахида – так что я не мог пройти мимо — и двух шахидов, и попросил братьев, которые были со мной раскопать яму. Но если у нас не было времени, мы не могли требовать этого от людей, потому, что все были изнурены. Да воздаст им Аллах благом, они послушались меня, несмотря на усталость, и раскопали яму для раненого, который получил ранение в голову и умирал. Клянусь Аллахом, там пахло мускусом, и люди, несмотря на ракетный обстрел, подходили к нему чтобы поюхать запах, и делали такбир, а я говорил им: «Ну все, пойдем».
После того мы как похоронили его, мы спустились в ущелье, и на следующий день прилетели вертолеты и засекли нас. Прилетела авиация начала нас бомбить, они сжигали все вокруг, и нам нечем было ответить, а они летали очень низко. Затем начался артобстрел, и со всех сторон на наши головы стали падать ракеты разного типа. Я сказал: «Теперь убитых будут сотни» и моральный дух стал падать. Мы говорили: «Хорошо если в живых останется хотя бы половина муджахидов».
Бомбежка усилилась, и я пытался объяснять Шамилю, но не было возможности встретиться, большинство амиров были ранены и измотаны. Несмотря на это мы все-таки встретились, и начали обсуждать ситуацию. Мы поняли что ситуация вышла из-под контроля, а люди продолжали двигаться. Но проблема была в том, что люди просто двигались и шли наобум. Ситуация стала неконтролируемой.
Я помню как после молитвы магриб, после того как группы начали спускаться в села Сельментаузен и Дуц-хутар, русские начали концентрировать большие силы и минировать тропы. После этих сел нам пришлось пересекать реку с опасными обрывистыми берегами. Русские заминировали все дороги кроме одной или двух.
Я попытался связаться с братьями, скрывавшимися в селах. Они сообщили мне: «Мы клянемся Аллахом, что русские, приготовившись, ждут вас, не приходите сюда». Шамиль настаивал, чтобы мы продолжали двигаться в эти районы. Ситуация усложнялась и становилась неуправляемой с минутой, а интенсивность бомбежки только увеличивалась. Много братьев было убито и ранено. Мы оставили больше 100 раненых в селах, в которые мы не могли войти, но жители сказали, что не могут их принять. Так что, стало еще сложнее.
Помню, как перед магрибом я прошел мимо лежащего шахида, которого оставили незакопанным – я был позади колоны, и я не был убежден в том, что надо продолжать путь, но у нашего брата Шамиля было определенное видение ситуации, потому, что он был знаком с местностью. Я сказал: «Раскопайте могилу для шахида». Они раскопали яму в воронке от снаряда, и, расширив ее немного, похоронили его там. Было много тяжелых трагических моментов, отзывавшихся болью в сердце. Я не видел ничего подобного за всю свою жизнь.
Пришел Шамиль, а также несколько человек из жителей села и сказали: «Мы клянемся Аллахом, что русские ждут вас, и они очень хорошо приготовились, не идите туда». Так что они его в конце концов убедили. Я включил рацию и сказал ему: «Это ненормально, тело не может ходить с двумя головами». Я передал командование ему в руки. На самом деле у него было своё видение по этому вопросу, потому что он был знаком с местностью, и, возможно, знал что-нибудь. Но он был убежден, и в итоге он попросил встретиться с ним и сказал: «Что будем делать?». Я сказал: «Я уже тебе говорил свою точку зрения относительно этой ситуации. Теперь, когда у нас столько убитых и раненых ты спрашиваешь что нам делать?». Затем я сказал ему: «У нас нет другого выбора, кроме как вернуться туда, откуда мы пришли».
С того места, откуда мы пришли, русские собрали 75 трупов своих солдат. Мы ожидали, что кафиры в этом районе окружат нас со всех сторон. Помню как я сел с муджахидами и стал напоминать им об Аллахе, который обещал одну из двух побед, или победу в сражении, или шахаду на пути Аллаха, оба варианта хороши, и я попросил Аллаха, чтобы он одарил меня этим.
Я был морально подавлен. Клянусь Аллахом, на наших лицах не было улыбок на протяжении трех или четырех дней. Я говорил братьям: «Вы должны быть готовы» и когда я проходил мимо одной группы каждый меня спрашивал «Что мы будем делать?», а я отвечал им: «Будьте готовы встретить Аллаха, чаще поминайте Аллаха (делайте зикр), и мы просим Аллаха, чтобы пуля попала нам между глаз, а не в спину. Мы просим Аллаха, чтобы он одарил нас шахадой, и уберег нас от бегства с поля боя, так что готовьтесь к повелению Аллаха».
Мы попали в плотное окружение. Нас было много, и со всех сторон задавалось много вопросов. Постоянно слышалось, что такой-то убит, еще один ранен, а другой кричит «Нужна лошадь!». Каждый просит о чем-то, а что я мог сделать?! Так что ситуация была сложной. Мы оставили в этом селе 100 раненых, а 50 муджахидов было убито в этих сражениях.
Перед выходом из окружения я позвал брата Абу Зарра Ат-Таифи и брата Абу Умара и попросил их найти маршрут, который выведет нас из окружения. До этого я уже послал группу разведать тропы, но они вернулись из-за снежной метели. Я изучал карту, пытаясь с помощью Аллаха найти выход для муджахидов из этого окружения. Но наш брат Абу Умар заблудился, а остальные вернулись из-за сильной снежной бури. Я попросил Абу Зарра, Ислама Аш-Шишани, и еще трех чеченских муджахидов пройти по тропе.
Мы получили от них весть, что, аль-хамду-лиллях, все нормально, они прошли по этому маршруту, дошли до долины и пересекли дорогу. Я сразу сообщил новость брату Шамилю и мы сразу двинулись по этой тропе и обратившись к братьям сказали: «Надеемся, что никто не будет действовать от себя, выполняйте то, что мы вам скажем. Теперь у нас нет места, где можно отсидеться. Русские отлично знают, где мы находимся, и у них есть вся необходимая информация о нас. Поэтому нам необходимо выбраться из всего этого района». Все были согласны, и мы собрали всех по рации.
В тылу у нас были группы, которые должны были прикрывать нас, и поэтому они не вошли в лес, и я сказал им, что мы пошлем к вам кого-нибудь, чтобы узнать с какой стороны мы можем выйти, с правой или с левой. Я послал брата Раббани, одного из самых лучших дагестанских муджахидов. Я боялся за арабских муджахидов, потому, что если кто-то из них получит ранение, то это будет большой проблемой для нас. Итак, я послал Раббани, и он, взобравшись на гору, сообщил мне перед магрибом, что путь свободен, и продолжил разведку. Я сразу отдал приказ всем амирам групп отходить. Они начали неорганизованно отступать. Начался ракетный обстрел. Они бомбили нас кассетными бомбами — одно из самых грязных видов оружия. Мы не знали, сколько у нас убитых и раненых.
Мы продолжали идти до полуночи по той же дороге, на которую вышли ранее. Дорога была переполнена муджахидами. Я нашел четверых муджахидов, лежащих на земле, и мы их похоронили. Пришел Шамиль и сказал: «Что будем делать?». Я сказал: «Мы уходим из этого района в другой». Наступило утро, одна группа была во новом месте, а другая осталась с Шамилем. В этот день мы собрали людей и присоединили их к группе которая осталась с Шамилем. Мы спустились в ущелье, и клянусь Аллахом, из-за суровости этой местности не только домашний скот не мог пройти в этом месте, но даже горные козлы были не в состоянии пройти там. У нас было 25 лошадей, 20-ть из них умерло, 4-ых мы съели, и одна осталась у меня, и только она смогла пройти это место. В итоге, она погибла, застряв в грязи, с грузом боеприпасов на спине. Мы не смогли вытащить ее, и она умерла у всех на глазах.
Аль-хамду-лиллях, мы шли по этому ущелью, пока на конец не выбрались. Мы получили новость, что впереди расположились русские, и быстро начали собирать группу для атаки, чтобы освободить продвижение колонны. После разведки выяснилось, что русские покинули это место, аль-хамду-лиллях, из-за случая с разгромом десанта. Аллах вселил страх в их сердца. Все группы русских, которые находились на сопках в этой местности, в один день покинули их до нашего прихода, и мы вошли в село Тевзана, в состоянии, о котором известно только Аллаху.
Клянусь Аллахом, женщины и дети плакали увидев состояние муджахидов. Многие не могли идти, и их несли. Я помню, как шейха Абу Умара братья несли на плечах. А остальные были сильно больны. У них были разбиты ноги, многие потеряли обувь, застряв в болоте, и они шли босиком день, два по льду. Ноги так сильно распухли, что они были не в состоянии надеть новую обувь.
В селе мы подготовили припасы в 2 часа ночи, и собрав муджахидов на главной улице, начали их выводить. Представьте себе группы из 100, 200, 300 человек. Мне понадобилось несколько часов чтобы собрать их, в то время как русские были на расстоянии 200 метров. Я пытался вывести муджахидов из этого села. Наступило утро, и мы решили не пересекать дорогу, потому что братья, сделав разведку, сказали, что днем пересечь дорогу невозможно. Так что пришлось вернуться в село. Люди испытывали сильный страх из-за нас. Русские смотрели на муджахидов, а муджахиды смотрели на русских, и только Аллах знает, насколько напряжена была обстановка.
Грузовик с русскими проехал прямо рядом с муджахидами, но хвала Аллаху ничего не произошло. Мы остались в селе до полуночи. Люди обратились к нам, сказав: «Либо мы выходим из села, и вы остаетесь, либо вы выходите, и женщины и дети останутся в своих домах». То, что они сказали, отражало истинное положение дел. Я попросил у них один день, для того чтобы муджахиды смогли одеться и обуться. Клянусь Аллахом, мы собирали поношенную обувь и носки. Женщины приносили молоко и еду, и из-за сильного голода люди дрались за нее. Также было сложно переносить слякоть и сырость. Муджахиды начали разжигать костры в заброшенных домах, чтобы согреться. Люди были удивлены дракой, даже кто-то из братьев записал это на видео, и спросил меня: «Почему нет порядка во время приема пищи?» Я ответил ему: «Благодари Аллаха, который спас нас от явной смерти в том окружении, сейчас не время заниматься этим». Кто-то пришел, и попросил одеяла и обувь, а я ответил им: «Братья, если бы у нас были эти вещи, мы бы не прятали их от вас», и мы обменялись грубыми словами. Но, потом они извинились за это, да воздаст им Аллах благом.
Мы отправились во второй поход, и сказали людям, что почти вышли из окружения, но опасность все еще присутствует, и мы просим Аллаха о помощи. Некоторые из муджахидов остались в селе, среди них шейх Абу Умар и два амира, Абу Джихад и Абу Зарр Аш-Шишани, и с ними 30-40 человек, и 100 других муджахидов было разбросано по селу.
Мы продолжали двигаться ночью, а русские были впереди нас на расстоянии 200 метров. Мы прошли по лесу, который находился под ними, а их постовые были прямо над нами. Когда мы проходили мимо них, говорили: «Аллахумма салим салим», и аль-хамду-лиллях, Аллах ослепил их и мы, пройдя мимо них, вошли в густой лес.
После этого мы провели шуру и поделили колону на две группы. Около 200 муджахидов по открытой местности пошли в села, а вторая группа продолжила путь с нами, и наше количество достигала 700-800 человек. Направившись в сторону Ведено, мы шли по тропе, не зная, что нас ждет впереди, так что наша разведка шла впереди колонны. Хвала Аллаху, у нас был брат, который знал дорогу, пока мы не дошли до села близи Ведено под названием Ца-Ведено и остановились там.
У нас было много проблем. Многие из больных муджахидов погибли в этом походе. Приготовив для них еду, мы раздавали хлеб на улице, кому-то доставалось, а кому-то нет. Это было ночью, так как днем нам приходилось прятаться. На второй день мы отправились в путь и достигли относительно спокойного места, и некоторые братья приехали на санях прицепленные к трактору. К концу дня мы достигли безопасного места, аль-хаду-лиллях.
Это было большим поражением для русских. Они желали объявить о конце войны и полном уничтожении муджахидов. А мы считали наше прибытие в этот район началом новой войны против русских в горах.
Такова была история выхода из Шатоя.
Продолжение следует, إن شاء الله.
Перевод: Бекхан Магомадов
KAVKAZ CHANNEL 